Парфюмерия – это искусство, способное запечатлеть мгновение в аромате. Это язык, которым говорит сама память, и музыка, что звучит в воздухе. Оксана Чернышева – президент “Гильдии парфюмеров”, не просто профессионал, а визионер, ведущий целое сообщество к новым вершинам парфюмерного мастерства.
– Оксана, Как вы пришли в профессию?
– В профессию я пришла чуть больше 10 лет назад. Можно сказать, что в середине жизни. До этого момента работала в отделе персонала и делала скучную клерковскую работу.
– Помните ли свой первый аромат, который вас по-настоящему впечатлил? Из чего он был сделан?
– Тогда я училась ещё в начальной школе. Мамы с папой не было дома, а я решила постирать вещи и добавила туда духи с маминой полки. Французские. Не зная пропорций, в стиральную машинку ушел весь флакон. Пахло очень хорошо, меня не ругали, но я помню боль в глазах папы и ужас в глазах мамы. И сейчас, во взрослом возрасте, я понимаю, как трудно было достать этот флакон, сколько денег он стоил и каким дорогим подарком был.
– Что для вас означает “создавать духи”? Это больше искусство, ремесло или наука?
– Вопрос интересный, потому что это и ремесло, и наука, но они не могут быть по отдельности – это всё вместе. Конечно, мы создаем духи здесь, в нашей очень небольшой лаборатории, оснащенной по минимуму, поэтому считаться большим серьезным производством мы не можем. Но мы к этому и не стремимся: наша задача – делать творческие проекты и посвящать свое время работе над теми духами, которые нам интересны и делать то, что душа просит. Например, “Сиреневое шампанское” или ароматы на заказ. Если мы делаем такие парфюмы, как “Корюшка”, это наши творческие проекты, которые позволяют нам выразить свое ощущение и передать его тем, кто этого хочет. Это искусство. Если мы делаем ароматы на заказ, то это уже бизнес, и мы свой талант можем приложить и в этой сфере.
Бизнес – это тоже искусство, искусство его ведения. Да, это может считаться и ремеслом, потому что сейчас это то, что приносит нам деньги. Мы находимся в прекрасном месте, в сердце Петербурга. Мы очень любим это место, эту атмосферу, но для ее поддержания нам нужны деньги, поэтому ремеслом мы их зарабатываем.
– Какие ингредиенты вы особенно любите использовать в своих композициях?
– Я люблю фенольные соединения — это то, что составляет основу запаха красного вина. Фенол нельзя использовать, но есть соединения, которые разрешены для использования, — запах копчености. Их везде пихают. Но у парфюмеров не может быть любимых душистых веществ. Есть основной арсенал, который мы знаем, любим и используем. Иногда мы берем новинки для того, чтобы протестировать их и взять снова или, наоборот, исключительно из арсенала. Но мы чаще всего при составлении парфюмерных композиций уже имеем нужный набор.
– Важна ли история аромата? Создаете ли вы его вокруг сюжета?
– Аромат без истории — это просто вкусно пахнущая парфюмерная композиция. Любая история, она же легенда, она же концепция, является для аромата основой, всегда главной. Если нет истории и она не развивается, — это неинтересно.
– Расскажите о своем сложном аромате, который вам довелось создать.
– Один из сложнейших ароматов для Русского музея я делала по Кандинскому. Было 13 редакций. Я сделала 13 разных версий. Изучила все материалы, прочитала все его книги, просмотрела огромное количество его работ, и у меня не получалось. Я пробую — это не Кандинский. И вот 14-я редакция, когда я уже практически отчаялась, мероприятие на носу, у меня ничего не готово, то я решила, что просто не буду ставить аромат даже в анонс. И вдруг мне приходит в голову идея. Главное — не складывать руки и идти до конца, тогда всё получится. Предыдущие версии были красивые, но ни о чём. Каждый пробует на своей коже —и я в том числе.
Мы встречаемся, общаемся, просто можем пить чай и разговаривать. Я смотрю, как аромат звучит на коже, как он раскрывается. И тут понимаю, что нет, не Кандинский. И в очередной раз я приношу и говорю: “Ребята, пробуем”. Они такие: “Скажи, что это Кандинский! Скажи, что это он!” Да, Кандинский. Да, это Кандинский, да, мы его узнали. И вот эти моменты дают нашему парфюмерному ремеслу очень много сложностей, но в то же время ты делаешь то, что действительно является именно этим.
– Как вы воспринимаете тренды в парфюмерии? Следуете им или пытаетесь противопоставить что-то уникальное?
– Тренды в парфюмерии не так часто меняются, чтобы их прямо отслеживать. Вот появились, например, фруктово-цветочные, компотные такие духи. Еще в двухтысячных они вышли вперед и очень долго держались. Потом постепенно сошли на нет, но не на совсем. Вышли вперед древесно-амбровые, удовые. Сейчас же пошла мода на минеральные запахи и духи ганимед. Если вы когда-нибудь шли за чьим-то шлейфом и хотели повеситься, это был ганимед. Они не сладкие, они прозрачные, острые, режущие, они буквально отрезают нос, выключают обоняние. Сейчас они на пике популярности.
– Что вас вдохновило на создание “Гильдии парфюмеров”?
– В одиночку это дело не сделать. Когда я начинала 10 лет назад, парфюмеров в России, в принципе, не было. Те люди, которые работали, даже не говорили, что они парфюмеры, потому что им открыто смеялись в лицо. И даже мне открыто смеялись в лицо. Парфюмеры все живут за границей: во Франции, в горах, в замках. Поэтому нам пришлось объединиться. Первый наш проект, такой большой, мой проект был в 2015 году, в марте, а вот уже в июне был придворный парфюмер в Царском Селе, где мы реконструировали ароматы XIX века и показывали их в Камероновой галерее. Это был просто невероятный опыт!
– Какие проекты или события вы считаете самыми значимыми?
– Безусловно это проект – «Придворный парфюмер с Царским селом». Спасибо огромное Ольге Таратыновой: она тогда поверила в нас и не ошиблась, и мы до сих пор в прекрасных отношениях. Я её очень уважаю за это решение и, в принципе, как специалиста. Потом у нас была очередь просто невероятных, интереснейших проектов. И даже цирк “Чинизелли” – да, невероятный опыт! Чем пахнет советское детство? Мы взяли и воссоздали те запахи, которые окружали детей в советское время, и родители с удовольствием приходят, показывают детям, что их окружало, и это очень здорово.
– Сотрудничаете ли вы с другими организациями духов? Может быть со странами?
– К нам приходят разные парфюмеры. Приходят, изучить новые вещества, знакомиться с арсеналом, предложить свои услуги или поучаствовать в проектах, когда у нас есть необходимость что-то сделать, когда нужно много разных, интересных вещей. Мы сами приглашаем. Я знакома с парфюмерами из нескольких стран. Сейчас мне из Сербии прислали подарок. Савва Йованович. Самая старейшая на Балканах парфюмерия. Будучи в Ереване, познакомилась с Соловаком Восконяном, который парфюмер международного уровня, очень талантливый человек.
– Если бы вы были парфюмом, то как бы вы себя описали?
– Это время спокойного утра… Я вспоминаю сон, который мне снился. Если он того достоин, я его записываю. Я смотрю в окно, представляю, во что буду одета. Я глажу кота, наливаю в любимую чашку ароматный кофе. Утро очень хорошее, неторопливое. И, конечно, какой это парфюм из известных? Никакой. Это ноты спокойствия, удовлетворения и уединенности. Больше в мире нет никого. Есть только я, мои желания, мои удовольствия. А то потом я уже выйду на улицу. Это история про меня.
– Что вас вдохновляет вне парфюмерии – литература, музыка, живопись и т.д?
– Прежде всего путешествия. Они наполняют и дают новые идеи, вообще развеивают. У меня такой достаточно размеренный ритм работы: работа-дом, дом-работа. Ну ладно, театр еще. Ну ладно, мероприятия какие-то, какие-то приглашения, все равно есть, но все это очень размеренно. В путешествиях все идет кувырком, не по плану, не по графику, не по расписанию.
– Чем пахнет ваш любимый город или место?
– У меня есть любимое место в Петербурге — некрополь Александро-Невской лавры. В этом месте я медитирую: прихожу в состоянии равновесия, когда очень много задач и когда начинаю терять себя, перестаю ориентироваться, не понимаю, что происходит, а на эти вопросы в суете не ответишь. Прихожу туда, сажусь на скамеечку и разглядываю, что вокруг. И там очень много запахов: замшелые плиты, мрамор, статуи, которым уже больше двухсот лет. Там уже лет десять никого не хоронят. Это место — легкая, светлая грусть.
– Если бы вы могли создать аромат для исторической личности/литературного героя/известной личности, то кто мог бы это быть?
– Недавно мы создавали парфюм Цезаря. Археологи нашли, отдали ученым амфору с духами, те её исследовали, выбрали компоненты, которые входили в состав парфюмов на Цезаря. Конечно же, мы пробовали всю эту красоту, но результат…если честно, мне не очень понравился.
– Как вы видите будущее парфюмерии?
– Я вижу, что люди стремятся быть индивидуалистами, никому не хочется пахнуть, как миллионы других людей, это общая тенденция. Люди заботятся о безопасности и здоровье, поэтому натуральная парфюмерия, как тренд силен. Все уже напробовались, получили аллергические реакции и даже заболевания, поэтому это тоже уйдет, и снизит количество непрофессиональных людей. Усложняется система сертификации лабораторий, год от года не все они даже аттестовываются. По некоторым компонентам проводятся исследования, и если они вызывают аллергию (даже синтетические душистые вещества могут её вызывать), то они изымаются из производства, поэтому парфюм становится все более и более гипоаллергенным.
– Что бы вы хотели донести до людей через ароматы?
– Наверное, действительно стоит донести, что мир – это целая вселенная, которую не познать и за несколько жизней. И очень много сфер, в которых применимы духи, точнее, запахи. Это не только духи, это всё, что нас окружает. С помощью запахов мы можем передать любую часть нашей жизни, и не только. Мир ароматов — он как огромный элемент пазла в окружающем мире, раскрывает все стороны своими фракталами. Его совершенно невозможно выносить. Если выносить ароматы, то весь мир рассыплется. Мы жалеем слепых, мы жалеем глухих, но почему-то никто не жалеет людей с аносмией, частичной или полной. А ведь они лишаются очень существенной части счастья мира. Потому что обоняние — это самое древнее чувство, оно есть даже у бактерий, оно есть у человеческого плода.
– Спасибо большое за уделенное время для интервью, мы пообщались с Оксаной Чернышевой.
